![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
(no subject)
Увидел в этом посте.
Они, наверно, видят в этих очках что-то более яркое, наложенное на эту улицу, но рядом с дополненной реальностью странным образом оживает реальность настоящая: все подробности города, его мороз, его тишина, (после?)новогодняя пустота, ранние сумерки - все становится дополненным, сама реальность, как кинокадр, становится дополненной, но не яркими ярлыками в очках, а чем-то другим, какой-то задумкой. А может быть реальность одухотворяет просто радость этих людей, который одновременно и здесь и не здесь, как когда в доме открылась давно замурованная дверь (да, Уэллс, Дверь в стене, это из нее на город падает свет?) Соседство с другим миром, хотя бы и виртуальным, с его как бы комнатным светом, как когда выходишь на улицу из праздничного тепла, возвращаешься из гостей, — это соседство создает переживание границы, обостряет смыслы, придает драму, перспективу, как это бывает на берегу моря, над обрывом, на краю света. Но вот что странно: выходит, мир оживает оттого, что есть возможность его покинуть.
И вот, праздничный отсвет "дополненной реальности" падает на город, и, то ли по контрасту с ее (не)зимней, комнатной яркостью, то ли, наоборот, потому, что рядом с ней он не так невыносим, становятся заметны его собственные смыслы. Можно собирать их, как покемонов - но лучше, ближе к телесной, физической жизни. В одном квартале затхлая драма, в другом просвет, третий напоминает что-то странное, совсем невыразимое и важное, и гаражи у железной дороги, где переезд - это место, в котором лето появится раньше всего, еще в феврале, а в декабре небо над переездом темнеет к вечеру северной, снежной мглой, как ожиданием чего-то.
Приехав с моря и прожив десять лет в Ростове-на-Дону, я так и не смог примириться с его постсоветской городской средой. Мне не хватает за домами, за деревьями какой-то безусловной дали, чего-то иного, отличного от повторяющейся, как в дурном сне, городской текстуры. Иногда это иное проступает, но в странном, жутковатом виде - в сумарках, в кривых дачных улицах с брошенными участками, в угольном шлаке и пожарищах, как у Блока: "он с далеких пустырей // в свете редких фонарей"...Дмитрий Быков высказывал как-то мысль, что людей воспитывает чудо. Мне кажется, я примерно понимаю, что он имеет в виду: чудо - это любой пограничный опыт, не обязательно благоприятный, соседство с чем-то таким, чего не охватить. Конечно, пограничный опыт часто травматичен, но у него есть отличительные черты, из-за которых к нему тянутся люди. Во-первых, им насыщено раннее детство. Ребенок ничего не знает о мире, все новое странно и огромно, он стоит на границе мира, вступая в него, и это — та острая новизна, которой часто недостает взрослым для поддержания интереса к реальности, за которой едут в путешествия, которой ищут в искусстве, которой люди ищут друг в друге. Во-вторых, любые сильные переживания имеют, пропорционально своей силе, больший вес во влиянии на последующую жизнь (естественный для нейронных сетей эффект; пример - посттравматические стрессовые рассторойства). При этом у сильных переживаний велик шанс превысить способность человека их выдерживать, сохраняя целостность восприятия - т. е. стать пограничными. Поэтому сильные пограничные переживания оставляют глубокий след в психике и впоследствии актуализироваться чаще: человек, осознанно или нет, ищет повторения сильных чувств, которые он когда-то испытывал.По идее, следовало бы стремиться к выравниванию, нормализации опыта, коррекции (или исключения) выбросов, ведущих к смещениям и перекосам. Но как быть, если только вблизи этих выбросов человек и живет полной жизнью, хотя и платит за это депрессивностью и склонностью скучать в "обычных условиях" — я, по большому счету, не знаю. Мое решение — одухотворять пограничными (и вообще ценными) смыслами "обычную жизнь", вернее, просто видеть их в "обычной жизни", знать, что они, а также новые, еще неизвестные смыслы того же порядка, есть в ней — срабатывает не всегда.
По идее, такая нормализация не только не гибельна для пограничных переживаний, но, наоборот, обеспечивает их включение в обычную жизнь, насыщает ее смыслами, чего я и ищу. Насколько я понимаю, этим путем и идет развитие - от вырубающих голову контрастов к устойчивой мотивационной запитке жизни (этим же путем идет и терапия ПТСР, призванная обеспечить реинтеграцию травматичного опыта
no subject
И имеющее отношение к тому, откуда идут (вспоминается, как у кого-то в гостях, когда появились интерфейсы Кинект (ну или как их.. - я имею в виду - которые считывают движение очертаний тела с помощью камеры, и можно, двигаясь перед этой камерой, управлять, например, игровым процессом), - и взрослые и дети перед ним по комнате прыгали, в воздухе ловили там что-то..)
Впрочем, это мне просто так хочется видеть, конечно)) Тепло и рядом морозный воздух.
А еще они так заполняют собой эту узкую улочку, их веселость и энергия так согревает ее (мне кажется)...
Но вот то, что вы говорите про драму и слепцов - что они сейчас потеряют друг друга - это да, это мне легче себе представить. "Откуда нависла беда?" Наверно, потому, что это тоже пограничное состояние.
Про ценность скуки. Для меня это потребность в "дополнительном времени в сутках", наверно. Чуть чуть покоя, чтобы устоялось, чтобы ощутилась грусть, после которой правдивее и цельнее видишь мир, без которой нет целостности, полноты, без которой нет и счастья.