Вот я ценю устойчивость к фрустрации и возможности, которые она открывает: внутреннюю честность, бесстрашие перед внутренними конфликтами, способность их видеть и искать способы их наилучшим образом разрешить. И у меня складывается некий все более, кажетсяя, связный образ — не то, чтобы людей с крайне низким нейротизмом, нет, но людей хорошо видящих свои желания, в том числе и конфликтующие, — и, главное, людей, культура которых не использует нейротизм, ничего не строит нем, т. е. не разжигает внутренние конфликты и не манипулирует поведением людей, используя их внутренние противоречия. В частности, такая культура не будет использовать тревогу, страх и основанные на них разновидности принуждения. (Внутренняя связность, которую такое принуждение разрушает, думаю, гораздо более универсальное и ценное качество, чем знания-умения-навыки, которые с его помощью можно пропихнуть в обход внутренней мотивации. Необходимость или неизбежность принуждения в развитии (в частности, в образовании) — спорный вопрос, осложняемый тем, что принуждение бывает очень разное, и граница этой категории, видимо, в принципе не является четкой; я склоняюсь к тому, что чем его меньше, тем безусловно лучше, и необходимость прибегать к принуждению на практике — это фейл широты горизонта, провал более всеохватных и/или долговременных стратегий в пользу кратковременных/локальных — и менее оптимальных в более широком контексте.) 

И вот, у меня есть некая картина таких "людей нового типа", отчасти из жизни, отчасти умозрительно, отчасти под влиянием личных иррациональных каких-то пристрастий. Могие элементы этой картины я видел в реальной жизни. В нашей культуре им, мне кажется, ближе всего соответствуют понятия "человеческое достоинство" и отчасти "альтруизм" и, может быть, падение интереса к личным локальным "благам", точнее, утилитарное отношение человека к себе как лишь к ресурсу для реализации своих жизненных задач, так или иначе выходящих за пределы собственного локального "я" (иначе какой в них смысл). Эти задачи не обязательно осознаются, и, даже если так, они могут интерпретироваться очень по-разному (например, в терминах различнх религий), но, насколько я понимаю, только они и придают нашим действиям субъективный смысл и дают нам силы жить.

Но это лишь разрозненные элементы: что-то в выражениях лиц, в интонациях, в стилях мышления и формулирования, в расстановке акцентов... Мне хочется собрать их воедино, реализовать (не то, чтобы мысленный эксперимент, для этого недостанет строгости...), скажем так, некую фантазию о том, как могли бы выглядеть люди, выросшие и живущие в такой культуре. Мне видится это очень отчетливо, эти высокие, точные, якобы холодные люди, равнодушные к привычным нам берновским играм, верные только своему разуму. Не уверен, что в силах ясно это описать, передать это ощущение. Но я буду пробовать.

Поскольку я верю в постоянное движение истории в сторону все большей гуманности и разумности (как частный случай самооптимизации всего живого; наверно, эта вера у меня вместо религии), моя самодельная утопия должна, по идее, относиться к некоторому неопределенному будущему.

1. Личное (и относительно банальное, но мне кажется важным); вполне можно пропустить

2. Общественное

— ну так вот: пригорок, ряд деревьев, за ними степь и вдали синеет и блестит полоска, море. Под ногами ракушка, воздух пахнет морем и немного полынью. Уже тут стало как-то понятно, что дальше все странное, другое.

Тут заметили, что сеть не ловится. Радио не ловится. Вернулись в лес — сеть есть, выходим за сосны — нет. И мы понимаем, что, да, очень странные дела, но почему-то не страшно, а скорее как-то радостно. Запомнили место и пошли к морю, там вдали был виден шест, деревья, какие-то строения. Поснимали кофты, как курортники. Вышли на укатанную колею. Там ракушечник, колея светлая. Навстречу едет.. как сказать.. Такой маленький вездеход, открытый, четыре оси, вместо руля какой-то джойстик. Едет тихо, электрический, наверно. И сидит ребенок лет десяти. Мальчик или девочка, мы как-то не поняли. Уступил полдороги, притормозил, и вот тут я впервые это увидел. Лицо спокойное, открытое, но то, как он смотрит, как он нас рассматривает.. как тебе объяснить.. первое впечатление, что он смотрит на тебя как на неживой предмет. Внимательно, и при этом незаинтересованно, и, главное, очень спокойно и прямо. Посмотрел, ничего не сказал и уехал.

И вот, в этом поселке мы встречаем людей, и они так же странно на нас смотрят. Без удивления, без какого-то особого интереса, но в том, как.. Я отлично понял, почему про это место никто не знает: все, кто туда случайно забредал, или больше туда не ходили, или, наоборот, перебрались туда насовсем. Пока ты по эту сторону, ты не можешь поверить, что так вообще бывает, что вообще возможно так прямо, так непосредственно и нетактично воспринимать любого человека. А когда поверишь, это становится очень легко, слишком легко. Мы разговаривали с ними потом, они немного говорят по-английски, хотя речь тоже странная. Говорят, что иногда заходят люди с нашей стороны, но редко кто появляется больше одного раза. Но было несколько случаев, что приходили к ним насовсем, даже целыми группами.

— А сами они к нам ходят?

— Им особо незачем, я так понял. Надо как-то объяснить тебе, насколько они другие, это не так просто и понять, и объяснить... Смотри: любой человек может, например, пройти по гимнастическому бревну на безопасной высоте, но если это бревно поднять на опасную высоту, то пройти по нему решится не всякий. А они, люди на той стороне, просто не понимают этой дополнительноу трудности: бревно остается тем же, значит и действия требуются те же. Они пройдут по этому бревну на любой высоте одинаково точно и спокойно, как кошка или как лунатик, если только нет ветра и если они знают, что оно надежно закреплено. Я видел это сам, видел, как человек, как будто забыв о себе, да они и не думают о себе, стоит на краю, как будто бы не понимая этого края, и, кажется, сейчас он ступит на воздух и зависнет в нем, над землей, над ее травой и пылью, как во сне, медленно снижаясь.. И так же они идут по ровной земле — очень точно, и при этом так, будто они каждый раз не знают, как поступить, каждый раз решают заново. Не то чтобы неуверенно, нет, скорее наоборот, в этом есть какая-то сила.. но слово "сила"тут не подходит... Сила, такое странное бесстрашие, равнодушие к тому, чего так привычно боятьс (или чем интересоваться) нам. Раньше у нас было принято противопоставлять "страсти" и рацио, но чем меньше человек боится этих самых "страстей", тем меньше противопоставляет их разуму. А им вовсе незнакомо такое потивопоставление. Им все можно, было бы только зачем. Они, наверно, и физических страданий не так боятся, как мы. Они вполне заботятся о себе, потому что они нужны сами себе для чего-то, их жизнь дорога им, но не сама по себе. Если по каким-то причинам им потребуется  пожертвовать ею ради тех интересов, которыми они жили, они даже не поморщатся. Глядя на них, это легко себе представить: как какие-то терминаторы. Особенно взрослые.

Холодные? Вот у нас есть стереотипы: холодные роботы, или человеческий муравейник, но все они не подходят. В их это "все можно" проваливаешься, и становится легко. Сначала безумно, весело, и они тоже рады за тебя, хотя и не делают для тебя ничего специально. Голова кружится от этого до, сих пор не могу привыкнуть. Все можно, было бы только зачем. Лег на крышу какого-то строения, там с северной стороны низко спускаются крыши, получаются веранды или площадки, поднятые над землей. У них это нормально — где-нибудь вдруг полежать, посидеть, в самом неожиданном месте. В море на отмели, какб удто бы вокруг не вода, или как будто бы и вода — их стихия. Они как-то не тяготеют к своим жилищам, по крайней мере, сейчас, пока тепло. Ну и какая-то закалка, надо полагать. Некоторые, я видел, и ночуют на улице. Ну вот и я, лег на эту крышу, жду, когда приду в себя. И это посильнее любой медитации, я как будто тоже впервые, как после долгой отвычки, вижу: мир, август, листва, и люди почему-то так похожи на этот мир, высокие деревья, запах моря, полыни и сухой травы, и такая колоссальная степени открытости... И на меня накатывает счастье, какого я не испытывал с детства.

Я вначале стал улыбаться им. Довольно ошалело, наверно — по нашим меркам. Но я уже понял: надо не стараться ничего скрыть или подменить. Сначала это почти невозможно. Но потом понимаешь, что такие попытки глупы и бессмысленны. У них нет осуждения, оно им не знакомо, у них легче не бояться себя. Ноэто было слишком сильное, слишком несбалансированное освобождение, облегчение. Более или менее нормально я себя чувствовал только лежа и глядя на небо и ветви. Меня просто шатало. Хотелось сесть среди дороги, посидеть, проверить эту свободу, увидеть реальность вокруг. Это в их духе, им свойственна спонтанность такого родв, хотя на дороге они и не сидят. Вообще их действия — очень неавтоматические. Очень личные.

И начинаешь легко чувствовать, с кем когда можно пообщаться. С кем имеет смысл общаться: если человек занят или не расположен, он просто посмотрит и не ответит, без малейшей неловкости, и это не враждебное действие. Однажды с одним из них я пытался говорить об их мире, потом он вдруг ушел куда-то, даже рукой не махнул. Потом опять встретились с ним: обращается, как ни в чем не бывало. И опять же: у нас это можно было бы назвать пренебрежением или равнодушием, или невежливостью, но им такое непонятно, у них какая-то своя тактичность, или, может быть, она им вовсе не нужна.

вот к этому посту про, как я понял, тенденцию людей испытывать депресняки якобы "от хорошей жизни" в духе, что ли, Хищных вещей века.

Меня не покидает чувство, что что-то не так с самой постановкой вопроса, что парадигма Хищных вещей сегодня уже не применима.Да, есть некий "прокареат", перенаселение, люди замучены всяческими суетами: колесо-сансары, общество-потребления.. — о чем говорится уже лет, наверно, 50, и, вот, может быть, есть такое явление, не знаю, массовое оно или нет: люди уходят от этих сует в одиночество и тишину "новой нищеты", в которой только они сами контролируют свои контакты — бессемейность, однокомнатная квартира, интернет.

Но, мне кажется, можно посмотреть с другой стороны.

Но что-то мне подсказывает, что в современном мире "пахать ради детей", как это раньше называлось, не так нужно, как иметь свободную голову, полно жить рядом с ними, пока они растут!И то, что современный мир это позволяет, и это становится нормой — здорово.

—  да, недавно еще комментировал на смежную тему, где как-то относительно компактно и складно получилось зафиксировать, (хотя, когда каждый раз начинаешь сначала, без повторений не обходится):тут, и продолжение тут. Я повторяюсь, но мне кажется важным говорить и говорить и говорить об этом. Может это и глупо, но у меня есть желание повлиять на происходящее, поддержать те изменения, которые мне кажутся важными, поддержать людей, уставших от их мучительных сторон, или от откатов назад, вызванных ими...

У меня.. ээ.. у меня есть такая проблема: мне все не удается самому устанавливать тему и писать с чистого листа. При этом, комментируя чужие посты, я иногда пишу гору буков в секунду, и там, бывает, проскакивают мысли, которые как будто и хорошо бы вынести в отдельный пост. Но вот проделать это все как-то недосуг(:.. Да обретут мои уста // первоначальную, значить, немоту. 

В предыдущей записи я попробовал развернуть таким образом комментарий в отдельный пост, но это - целое небольшое дело, и не уверен, что сильно нужное, тогда как само комментирование субъективно выглядит не трудом, а приятным и достаточно непринужденным общением. Как известно, перфекционизм не обеспечивает высокого качества результата, а скорее вредит ему, повышая трудоемкость и затрудняя как раз контроль качества.

Оставлю здесь ссылки на посты, в обсуждении которых я участвовал, и в которых у меня по запарке сформулировалось что-то из того, чем я и давно хотел поделиться; и спасибо авторам исходных постов за мысли, взывающие к обсуждению.

:О честности и лжи; и в обсуждении - о внутренней непротиворечивости, самообмане и когнитивной ошибке, ее плодотворности и вреде.

О том, как (на подступах к сингулярности?) разум не успевает за переменами; и в обсуждении - о разных скоростях/глубинах осмысления и о самом историческом прогрессе.

(окончанияпоследнегоТвин Пикса. Или он привязался к жизни достаточно плотно чтобы продолжиться в качестве нее??)

Часто  кажется, что найти нечто знакомое среди нового и непонятного  мира должно быть отрадно. Но в последнем сезоне я так увлекся чувством  прикосновения к нетронутой, неназванной драме, для которой еще нет  категорий и слов, что мне совсем не хотелось бы обнаружить, чтобы она все-таки оказалась сведена к чему-то уже понятному и без нее - как если бы я, ступив на, казалось бы, новый континент, вдруг начал узнавать знакомы места и набрёл на собственный дом.

Впрочем,  то, каким образом мы (вместе с Лорой-Палмер?) набрали на собственный  дом в финале, не отменяет открытия нового континента, и вот это действительно круто.

Сериал отражает то, как изменился сам воздух мира. В девяностые - этот ветер в ветвях, осень, сумерки обнимают городок, и где-то рядом - другое, граница мира, волнующая тайна, которую еще можно искать с фонариками, с риском, и совы будут кричать во тьме над тобой. И тут же - желтый свет комнат, джаз, теплая духота, все знают друг друга, и волнующая тайна - рядом с каждым, каждый может оказаться не вполне тем, чем он кажется. Все в один голос признавали, что главное в сериале - атмосфера. И, определенно, она соответствовала чему-то, раз ее полюбили люди.

В этом новом plain-мире перестают работать привычные сюжетные отношения. Важные вещи, на которые еще недавно смотрелось (мне), как на новое, неожиданно оказались устаревшими. Они остаются все так же верны в принципе, но перестают быть актуальными, теряют прямую применимость к реальности, и пока не видно, что их заменяет. Раньше было как: надо преодолеть изоляцию, столкнуть "добро" со "злом" (или лучше сказать нейтрально - стороны конфликта, т к в общем случае не определено, какая из них злее), дать им взаимодействовать (не побороться, нет, это совсем позавчерашний день, а именно понять друг друга), и сердце сокрушится, прольется дождь (ну или вода из системы пожаротушения - дождь постмодернистски переосмыслен, все-таки это - город, вторичная среда) и наступит примирение. В этой парадигме воспринимались старые серии. От Купера можно было ждать, что, вот, наконец, он, оказавшись в самом эпицентре, сможет изнутри и внутри себя решить проблему. Решить проблему внутри себя - это казалось единственно возможным, самым честным и современным. Само по себе это остается справедливым, но не применимым на практике. Не всякий конфликт примиряется, не всякое горе возможно достаточно оплакать. Парадигма синтеза и взаимодейтсвия конфликтующих сторон, в сущности, является развитием старой сказочной парадигмы борьбы героя и чуда-юда, в которой от героя ожидаетя, что он будет проглочен, но тем самым пройдет через коцит и решит проблему в корне. Купер прыгнул в эпицентр, ну или позволил обстоятельства втянуть себя туда, что примерно то же самое. Но архетипическое решение не работает в реальности. Супергеройская стратегия имени святого Георгия - исключительно сказочная вещь. Становится видно, что такие сказочные образы нужны были, чтобы удерживать людей на каком-то пути, вести их куда-то, поддарживать в них надежду, но когда доходит дело до окончательного решения, эти стратегии пасуют. Невозможно выжить в брюхе кита. Вероятность победить злого дракона длизка к нулю. Храбрость по определению предполагает готовность к риску, и чем сильнее риск, тем храбрее считается герой. Но в реальности, вне сказки, чем сильнее риск, тем выше веротятность поражения. Мир проще и безнадежнее под этим новым белым дневным светом. В нем нет тех сумерек, в которых летают совы. В нем - другое. Контуры этого другого не ясны мне. Может быть, Линч их и вправду нащупал... Ждем следющих серий.

Еще вот что. Вот я тут пишу про то, как в сумрочном осеннем воздухе первого Твин-пикса бродило смутное ожидание чего-то, было ощущение близости неведомого. Скажут: я вчитываю. У нас в 90е было начало новой постсоветской эпохи, и смутные ожидания, ощущение перемен в воздухе как бы могло объясняться этим (хотя, по-моему, это было чуть раньше, в конце 80х). Но, мне кажется, российские тогдашние ожидания и перемены были лишь частью некоторого глобального культурного процесса. Мне вообще сильно кажется, что история внутри железного занавеса не так уж была изолирована от остального мира, и одни и те же воздушные фронты проходили над всеми, принимая лишь разные поводы и формы. Это видно, например, по массовой культуре, музыке, архитектуре, дизайне, моде, по "стилю" десятилетий, за внешними чертами которого ведь стоит определенное умонастроение, мировосприятие, не всегда хорошо анализируемое, но узнаваемое "по запаху".

ВОт тут надо вспомнить о мотивах действий и жизни человека, о Бездне Андреева, физиологических драйверах и над-физиологическом смыслополагании, которое я так люблю и которое, как мне становится ясным из нового Твин Пикса, не становится актуальным решением. Я даже понимаю почему. Потому что без физиологических драйверов оно не работает.

(Это мы недавно устроили себе семейный-просмотр прошлых и новых серий, чтобы, кроме прочего, потенироваться в восприятии устной английской речи. Надо сказать, в оригинале воспринимается как-то более целостно и чисто, чем в русской озвучке. Становится заметно, что многие интонации русской озвучки чужды оригинальному миру.

Эйджент - Купер - //
парень работящий ....
)

И, кстати, вот еще что важно.

Коллективное домашнее смотрение чего-либо вообще мне не очень свойственно, как-то жалко времени. А зря. Странным образом придает ощущение насыщенности и счастья. Воздух за окнами наполняется чем-то. Возможно, и вправду, современная жизнь выхолощена, бедна физиологически адекватными стимулами, для поддержания мотивационно-эмоциоанльного тона объективно требует таких дополнительных стимулов. Я для себя обычно отвергал их из-за их искуственности. Может быть, напрасно. Как я теперь понимаю, я уже и раньше, не вполне осознав, высказывался примерно в этом смысле: это серьезная игра, она достойна уважения.

Темные, интересные (по-старому интересные, как совы) процессы.

Сейчас как раз тот случай, когда новое не отменяет старого, а идет рядом.

Да, еще один момент. Мои эти рассуждения о свете и воздухе разных десятилетий относятся к сценам, так сказать, "реального плана" сериала, но я совсем упустил значительные по длительности сцены всяких сюрреальных сред с иррациональными и как будто бы не интерпретируемыми (и тем самым свежими) образами. Как и в начале 20 века, за новой серьезностью идет новый обэриутский абсурд, но надо понимать, что абсурд - это не то же самое, что бессмыслица. Человек в закрытой телефонной будке говорит, горячо убеждает кого-то, но мы не слышим слов, и испытываем ощущение абсурда, потому что абсурд - не бессмыслица, а неизвестное, то, интерпретации чего еще не сложились в общепринятых и привычных к использованию понятиях. Слепая женщина на крыше мира (привет Машинариуму, Ботаникуле и Кафке) включает рубильник и падает в Бездну, а Купер? нет, он не прыгнет в бездну. Не проложит новых путей. Он вернется назад тем же путем, которым пришел, в предыдущее странное место, в котором уже был, что, кстати, примерно соответствует приведенным выше интерпретациям. (надеюсь, это не спойлер :)
И далее - важное и актуальное, как мне кажется, состояние челоека, попавшего в реальность, о которой он Вообще Ничего Не Знает. Нулевого наблюдателя, лишенного даже возможности иметь предубеждения.

Абсурд хорошо необъяснимостью. Этим он потенциально плодотворен. Этим же он отличается от ребусов и всяких искуственно созданных загадок, в котрых некая "правильная" интерпретация зачем-то намеренно спрятана и может быть отыскана. Абсурд появляется там, где единой интерепретации еще нет, собственно, он ищет интерпретацию.

Тут приходят вголову мысли Дмитрия Быкова о Хлебникове, новом языке, беспредметном, о том, в какие эпохи и в каких условиях "безумное" становится актуальным, востребованным и важным: вот была Революция, но победила и переродилась в Реакцию, и актуальным художественным языком стал абсурд.

Не знаю, имеет ли смысл сюда тащить.. Но втащу, чтобы, кроме прочего, самому не забыть. Из http://ivanov-petrov.livejournal.com/2043781.html?thread=115115397#t115115397

Начал писать коммент на пост ivanov_petrov о будущем, о том, каким образом можно осмысленно говорит от будущем. А потом (в ответ на вопрос) начал формулировать концептуальную рамку своего понимания предмета, и несколько увлекся вводной частью... Зато более или менее сформулировал свое понимание некоторых общих вещей.

Парадигмой, из которой можно было бы пытаться все это осмыслять, мне кажется, могла бы быть очень общая психологическая (или социально-психологическая) парадигма, освещающая мотивацию человека, дерево его осознаваемых и не осознаваемых мотивов (дерево - в том смысле. что частные и ситуационные мотивы реализуют меньшее количество более общих, и так - до нескольких базовых "потребностей", присущих даже не обязательно отдельному человеку. Впрочем, выделение таких "потребностей" - дело более или менее произвольное. У меня, может быть, есть некий личный набор, не лишенный, как мне кажется, объяснительной и предсказующей силы, неплохо вносящий единообразие в множество сложных и разнородных на первый взгляд феноменов, но формулирование таких наборов - это лишь толкование. Удобно для осмысления, иногда - выявляет проверяемые общие корни внешне разных явлений, но не гарантирует ни точности истолкования, ни отсутствия слепых зон. Впрочем, это оффтоп уже. Мне все хочется эту картину развернуть, но это же не на полстраницы...

.... продолжение, надеюсь, последует.. что меня тут интересует, так это - вдумчивый наблюдатель, который видит эти ракеты над холмом, и желтое окно, по вечерам, по вечерам, и все это.

Он опять ищет.

текст, который мне предстоит написать,
похож на сухой снег, крестит за окном январское утро своею сеткой,
смягчает дорогу, черные ветки,
сугробы, ворота, дом.
под вечер до черной щеколды со скрипом расчистим, откроем с трудом.

снег, который идет и идет в окне,
похож на кроватку ребенка, подушки которой бывают с сычами,
геранью, гардиной, смягчают дорогу, ворота, щеколды во сне,
крахмальны, белы и набиты ночами и уличной тьмой,
и комнатной, теплой, сухой зимой.

Детство, которому теперь пришел черед,
Едва проходимое, долгое, чем-то чернеет под текстом, под снегом,
за медленным времени бегом,
смотришь, там и новый год,
новый снегопад,

как будто бы кто-то прячет в мех шубы
полуулыбку, внимательный взгляд,
и греет свои побелевшие губы

Как тревожен это путь
Как крахмальна простыня
Засыпает, засыпает
меня


Черт, это невозможно объяснить, но строчка "как тревожен этот путь" для меня значит больше, чем все остальное: сухой треск пластинки (была такая песня, ее пела молодая Пугачева), сила и чуткость мощных, тихих колонок,тишина в которых похожа на НОЧЬ, и дорога на машине по снежной колее, по белому бескрайнему полю,только версты полосаты, где, да, чернеют за сеткой метели деревеньки, купола, через серо-белую метель, через этот захватывающий, тревожный мир. И еще что-то гораздо большее, невмещаемое. Мне этого не написать, видимо.

Страшный сон. Запах гари. Открываю глаза, а передо мной жареный петух в человеческий рост, и он меня клюет.

Как обстановка в нашем эльсиноре? а то в глухой провинции у моря мы слышим гул вдали идущих действий, но ни на что не можем повлиять. Оставим гордость. Всяк, сюда входящий, несет в себе свой личный зомбоящик......
и как улисс, себя же гонит вспять.

Есть люди, с которыми я общаюсь по делам, и мне хочется, чтобы с ними было приятно общаться по делам. И вот они периодически заводят разговоры про украинский фашизм, про то, как Обама похож на обезьяну, ну и все прочее. Похоже, это происходит в моменты политических обострений и усиления пропаганды. Ну, я молчу, пытаюсь понять, что творится в умах у тех, у кого дома фоном включен телевизор.

В какой-то момент я уже не могу молчать, понимая, что именно из-за таких молчунов мы имеем всю эту шизу в телевизоре, в головах и во внешней и внутренней политике. И я, когда заходит речь, осторожно предлагаю ту мысль, что искать внешнего врага не стоит, что мы в этих врагов просто вкладываем то, что не хотим признавать в себе, что вообще интерес к врагам и вражде не есть хорошо, что мы ползволили нашей власти наделать очень нехороших дел, и ухудшение международных отношений связано прежде всего с этим. Ну и все прочее.
И мои слова так же удручающе банальны, как и разговоры про духовность. И, конечно, я получаю в ответ негодование, возмущение. В последжний раз, огда это произошло, я получил титул чуть ли не Американского Шпиона.

Это было бы смешно и глупо, если бы не было правдой. И если бы рядом не шла в связи с этим война.
Черт, я не верю своим глазам: идет по улице прохожий, а это, может быть, (с вероятностью в 82%, или сколько там..) уже не совсем прохожий, а жареный петух. Но вот в чем штука: если я буду так смотреть на людей, то отличаюсь ли я сам от тех, кто ругает Обаму обезьяной?

Мне всегда казалось, что достаточно просто общаться поверх противоречий, не касаясь политических убеждений, подобно тому, как обычно не стоит затрагивать религиозную веру не слишком близкого собеседника. Т. е. не следует навязывать длиалог в тех областях, где собесдник к диалогу не готов. Плюрализм, взаимоуважение, приватность, взаимоденйствие ясно разграниченных отдельных личностей. Нагрузка на терпение и сдержанность - ну, к этому я, как мне казалось, должен быть готов.

А теперь я чувстую, что такая позиция становится душевно тяжела и невыносима. И я спрашиваю себя: это оттого, что слишком велика нагрузка на терпение и сдержанность? Да, поэтому.
Но еще она невыносима потому, что неэтична. Пока верования и убеждения собеседника безопасны, все в порядке. Но когда они разжигают ненависть и являются существенной причиной просто-напросто войны (а еще - колоссальног повреждения этической культурной конвенции), им уже нельзя отвечать полчанием. Другое дело, что ответ должен быть корректным, безопасным и конструктивным, а собеседник не всегда оставляет для такого ответа возможности. (И третье дело, что моя позиция, полагающая что "все это плохо" - это не более, чем моя частная позиция, не имеющая никакого приоритета перед позицией собеседника, не очевидного из ее содержания.)

Так на практике переживается та известная драма, что чистого этического решения не существует. Остается искать утешения в том, что эту драму надо переживать, выдерживать, не забывать, не заменять забвением и обманом.

Тут есть даже что-то  похожее на ревность: ну зачем все эти люди слушают Их и предпочитают Их тем (книжкам?), кого я люблю и которые, мне кажется, могли бы им помочь и их утешить?